Памяти Анны Михайлиной
По шву, как рубаха, эпоха распорота,
Один за другим мы уходим из города,
Уходим небрежно, уходим смеясь,
Уходим — почти ничего не боясь.
А город, что знает о нас слишком много,
Нам вслед ухмыльнется: «Туда и дорога»
«Наивные дети». — опять ухмыльнется.
Вы знаете, что, уходя по тропе,
Из вас ни один никогда не вернется
И вновь не появится в пёстрой толпе.
А. Михайлина, «Город»
22 ноября после тяжёлой болезни ушла из жизни на её шестьдесят пятом году активистка ЛевСД Анна Витальевна Михайлина.
Анна Витальевна — филологиня, поэтесса, писательница, карикатуристка и иллюстраторка.
Она окончила отделение русского языка и литературы филологического факультета МГУ, где первоначально была старостой группы, но впоследствии лишилась этой роли за идеологические убеждения и поддержку политзаключенных.
По окончании университета Анна Витальевна преподавала в школе, но большую часть жизни посвятила работе в Музее редкой книги Российской государственной библиотеки. Также она состояла в Совете молодых литераторов России (молодежная организация при Союзе писателей).
Вот одно из стихотворений ушедшей:
Букварь
Или стихи о женской доле.
Газеты пропитались кровью,
Не безупречен календарь,
В нём все листки вредят здоровью,
Одно спасение — букварь.
В нём фанатично моет раму
И проступает сквозь века
Трудом замученная мама,
Ещё не зная буквы «К»,
Без оной даже тряпку выжать
Не удаётся — тряпки нет.
И как тут знать, и как тут выжить,
В переизданьях столько лет.
Война — а мама моет раму
Репрессии — всё раму трёт
Ребята, пожалейте маму,
Когда отец на фронт уйдёт.
Когда в тюрьму посадят брата,
Когда начнётся страшный суд
Ты раму моешь, как когда-то,
Пока её не разнесут…
16 сентября 2007
Анна Витальевна с присущим разве что филологу трепетом относилась к письменному слову: большую часть места в её московской квартире на Ленинградском шоссе занимали книги и архивы, к которым она никого не подпускала и ради которых жертвовала домашним благоустройством.
Анна Витальевна — христианка-экуменистка, последовательница отца Александра Меня, прихожанка храма Успения Пресвятой Богородицы в Успенском Вражке, где настоятелем служит духовный ученик зверски убитого отца Александра, иерей Владимир Лапшин. Пока ухудшающееся с годами самочувствие оставляло силы, Анна Витальевна ходила на службы в «Успение» в Газетном переулке и в храм Воскресения Словущего в соседнем Брюсовом переулке.
По Божьей воле мы с ушедшей оказались одних религиозных взглядов (и это — только одно из множества наших сходств). Больше десяти лет назад, за восемь лет до знакомства с Анной Витальевой, Господь привёл меня в тот же самый храм в Газетном переулке. Когда я первый раз оказалась гостях на Ленинградском шоссе, с большой радостью, но не без желания понравиться хозяйке, я узнала портрет отца Александра в её гостиной.
Анна Витальевна всегда поддерживала меня и в меня верила. «Ты же у нас храбрец!», — лишь одни из немногих её слов поддержки. Благодаря ней я ощущала себя не так брошено в опустевшей после 24 февраля, а впоследствии и 21 сентября Москве. Она переживала за меня, но о своей болезни почти не говорила и никогда не жаловалась. С недостающей мне материнской мудростью Анна Витальевна выслушивала и с сочувствием принимала метания и боль моей молодости, о чём с её скоропостижным уходом, от которого нас отделяла пара месяцев, я не могу вспоминать без стыда.
Я никогда не забуду взгляд поверх толстых очков, а низкий растягивающий гласные голос, способный передать все оттенки иронии, не перестанет звучать буднично живым в памяти тех, кто имели счастье быть с ушедшей близко знакомыми. Я же пока не знаю, как буду жить, навсегда утративши возможность набрать один из самых частых в моей телефонной книге номеров — номер на букву «А», чтобы после нескольких долгих гудков вновь этот голос услышать.
Анна Витальевна не раз говорила об участии их с сыном Никитой покойных родственников в судьбах семьи и близких. Можно относиться к этому по-разному, но я верю в её незримое присутствие, я верю, что получу от неё ещё не один знак.
Мой последний разговор с Анной Витальевной пришёлся на конец августа, когда нас с подругой задержали за антивоенную акцию на Манежной площади. Как всегда она переживала за меня. По отдающей символизмом и логически необъяснимой ошибке волонтёры ОВД-инфо, развозившие еду для задержанных, перепутали наши с ней номера телефонов, из-за чего адресованное мне сообщение о помощи первой получила Анна Витальевна.
— Предупреди их, что не ешь мясо, а то привезут баранью ногу.
— Или свиную рульку.
— Ага. Ну держись, обнимаю.
Пока позволяло здоровье, Анна Витальевна участвовала в деятельности ЛевСД, она разделяла ценности хиппи-культуры, мира, свободы и демократии. Её последнее стихотворение, адресованное авторке этого текста, заканчивалось словами:
Андрей и Галя, Люба и Вадим!
Когда-нибудь мы всё же победим.
Мы победим, Надюша, Лена, Света!
И станет мирной бедная планета.
Мы от дерьма очистим всю её,
Вернём леса и восстановим реки.
Все будут счастливы — и люди, и зверьё.
И мир повсюду восстановится навеки.
Утрата невосполнима, неосознаваема, несмиряема.
Вечная память. Вечный покой.
Любовь Лукашенко, ЛевСД — Москва
