livide, insin là dove appar vergogna / eran l’ombre dolenti ne la ghiaccia, / mettendo i denti in nota di cicogna[1]
Dante Alighieri «La Divina Commedia»
О грядущем мероприятии 22 февраля, а скорее о попытках провластных структур обеспечить на нём явку любыми способами, писали все оппозиционные СМИ. Напомним, что посетителям обещались: пятисотрублёвые выплаты, бесплатное горячее питание, индульгенция на пропуск пар и отгулы, увольнения (последнее – для пренебрёгших празднеством). Так, благодаря опубликованной Avtozak LIVE ссылке, активистам московского ЛевСД без труда и особой конспирации удалось присоединилась к чату организации «Мега волонтёр», обеспечивавшей бесплатное посещение «концерта-митинга» и, судя по социальным её сетям, начавшей активную работу незадолго до «праздника», если не сказать точнее: для него.
В одиннадцать утра 22 февраля станция метро «Спортивная» была переполнена. Выстроившись поперёк платформы и отдавая указания в громкоговоритель, полицейские регулировали движение пассажиров по оба выхода в город. Силовики дежурили и снаружи: мегафон так же беспрерывно повторял одно и то же, а отряды Росгвардии и ОМОНа периодически разрежали скопления пешеходов, выходя к ним «гусеницей» или с маршем. Покидавшие метро толпы людей оперативно разбивались на группы, ориентируясь на флаги или другие отличительные признаки, заявленные ожидавшими их организаторами. Итак, нам встретились: Национально-освободительное движения (НОД), представители Московского Дома ветеранов, физкультурно-спортивного общества «Россия», алые знамёна с изображением Спаса Нерукотворного, принадлежавшие, посмеем предположить, одной из национал-монархических православных организаций. Уже этом этапе создалось впечатление: участники «патриотического концерта» оказались в этот день в «Лужниках» не в роли автономных зрителей, желающих посетить культурное мероприятие, а в числе представителей провластных институций, чьи интересы они вынуждены представлять, чьи указания – исполнять.
Фиолетовый флаг с эмблемой космонавта, на который было велено ориентироваться представителям «Мега волонтёра», и нам, к нему примкнувшим, был найден с большим трудом – пришлось больше получаса выяснять текущее место сбора в чате «В контакте» и пройти под Хамовническом мостом и Лужнецкой эстакадой туда-обратно несколько раз. С целью успокоить опаздывающих и потерявшихся «волонтёров», в чат поступило сообщение попытаться примкнуть к любым, кто будет раздавать билеты. Одна из таких – девушка с пачкой белых поделённых контролем карточек в руках – напрочь игнорировала любые наши попытки к ней обратиться. В её поведении будто бы читалось: «“Вас нет в списке” равно “вас нет”». Не существует. Описанный казус приведён авторкой не с целью дать волю сокрушениям о воспитании ответственной за билеты персоны, хотя оно, бесспорно, вызывает крайнее возмущение, но, чтобы подсветить до бездушия механизированную, сведённую к бюрократии и институализации, обезличивающую природу путинской акции.
Воссоединившись наконец с «Мега волонтёрами», мы, расставленные парами вдоль стены, получили заветные билеты. Как оказалось, попасть на мероприятие было возможно и без предварительно заполненных Google-форм, по принципу «Фамилия + 1». Сектор A211, где последующие три часа нам выпало насладиться торжеством и открытым февральским небом, оказался одним из самых далёких от сцены мест и был заполнен преимущественно студентами. Их выдавал не столько возраст, сколько адресованное им напутствие от женщины в шубе с ленточкой-триколором: «Когда замёрзнете – уйдёте». С первым из моих «случайных» собеседников, одним из рассаженных к нам спинами молодых людей, из-за выдававших меня настойчивости и подозрительности разговора не получилось. Посещение концерта юноша объяснил «освобождением от пар», но последовавший вопрос о добром имени ВУЗа уже отсёк: «Это не имеет значения». Подобная скрытность безусловно, выставляет бесславным официозный митинг, а за ним – и подчиняющееся российской власти учебное заведение. Простыми словами: подставное пропитанное победобесием сборище в пятнадцатиградусный мороз – это не круто. Даже если в нём участвует сам Путин.
Всё, что не было причастно к инфраструктуре «Лужников», избавиться от которой возможно только при демонтаже здания, покрыл триколор. Предназначенные для зрителей пледы (Большая спортивная арена – необогреваемый стадион открытого типа) были распределены по секторам таким образом, что заполненная трибуна недвусмысленно напоминала российский флаг. Помимо пледов, на посадочных местах были разложены флажки, а их увеличенные копии в виде знамён раздавались волонтёрами на месте. Толпившиеся у подсвеченной всё тем же триколором сцены координаторы (или специально отобранная массовка, кто именно был допущен в «танцпартер» точно нам неизвестно) в подавляющем большинстве были одеты в белые, синие или, как нетрудно догадаться, красные футболки. При входе на стадион волонтёры раздавали трёхцветные ленточки и значки с буквой «Z» (в этом случае – окрашенной всё же под георгиевский флаг) и характерным лозунгом: «Своих не бросаем!». Поклонники патриотического «концерта-митинга», кому, вероятно, задействованного в оформлении мероприятия российского флага оказалось недостаточно, наносили на щёки трёхполосный грим.
По открытию концерта выступлением группы «Наши», чьи песни – сочинённый на заказ концентрат z-риторики, риторики «после 24 февраля», трибуны спорткомплекса были заполнены приблизительно на восемьдесят процентов. Опоздав к началу из-за очереди в туалет, я поинтересовалась у пришедшего со мной товарища, ожидается при таком раскладе группа «Свои» и «Мои». Мысль развил голос одного из сидевших за нами студентов: «А группа Чужие?».
Однако выстраданное шоу певцов патриотизма, наступившее в заявленные два часа, впоследствии оказалось ненастоящим началом празднества Дня защитника Отечества, поскольку «Мы начинаем!» неожиданным образом было объявлено во второй раз. Уже настоящее начало, обнулившее старания участников предшествующего ему «разогрева», пением Григория Лепса сотрясло «Лужники». Можно предположить, что в эту часть концерта отобрали наиболее лояльных, широко известных и обласканных властью артистов: «Любэ» с песнями времён Афгана (авторка с ужасом обнаружила, что песню «Солдат» она не только разучивала, но и очень любила в начальной школе, период 2004-2006 гг.), актёров Дюжева и Харатьяна, бесстыднейше перепевших «Группу крови» с ура-патриотическим пафосом, отчего сама идея группы «Кино» оказалась извращена и вывернута наизнанку, молодой и красивый русский певец SHAMAN, чьё появление на эстраде ни за что не могло быть предугадано, наконец, угодивший под санкции всех стран ЕС единоросс Газманов, чья сценическая пластика способна навести на мысль об употреблении певцом психостимуляторов. Однако, как и в первой части путинской вакханалии, вышеперечисленные «звёзды» необратимо разбавлялись поднявшимися благодаря СВО самородками. Как, например, бывший ФСИНовец и отставной подполковник Александр Ванюшкин, с началом вооружённого конфликта на Украине открывший в себе талант барда: «На машине свастика / За рулём укроп / По полю по полюшку / На колесах гроб <…> “Триста тридцать три” / С ночи до зари / За Россию матушку / “Триста тридцать три”!». Но самый большой резонанс вызвало появление вывезенных из Донбасса детей, чьи родители погибли в ходе СВО. С подачи ведущей, поскольку одна из девочек-украинок забыла слова, сиротам было велено обниматься с командиром мотострелкового штурмового батальона «Апостол», полковником и добровольцем Юрием Леонидовичем Гагариным (позывной «Ангел»), который, собственно, и вывез их из зоны боевых действий в марте прошлого года.
Со студентами, сидевшими позади нас, выстроить диалог получилось лучше. Поручив молодым людям присматривать за вещами и отправившись в поисках буфета и обещанной бесплатной еды, нам удалось заручиться их доверием. Так, мы всё же выяснили, что окружившая нас на лужнецкой трибуне молодежь или хотя бы её часть – студенты МГУТУ им. К. Г. Разумовского, будущие программисты. Эти юноши вызвали во мне симпатию и сочувствие, некоторые из них выглядели вчерашними школьниками. Довольно быстро мне стало казаться, что эти полушкольники-полустуденты ещё немного – и вырастут, ещё немного – и всё поймут, нужен только один болезненный, инициирующий в правду и раскрывающий глаза рывок. Надежда на внутренний потенциал мальчишек-студентов подсознательно склоняла меня себя выдать. Так, не стесняясь в жестах, я фотографировала брошенные под сиденья среди мусора триколоры и поймала на себе хитрую улыбку одного из этих вчерашних школьников. Улыбнувшись ему так же многозначительно, я приложила указательный палец к губам и отвернулась. Позже он тронул меня за плечо:
— Как Вы сюда попали?
— Как и все… Это оказалось совсем нетрудно.
— Но зачем?
— Я хочу написать об этом всём. Я журналистка.
В один момент покинуть трибуны стало невозможно. Сидевших впереди нас студентов не было уже давно – их места опустели едва ли не после первой песни «Наших», а ребята с заднего ряда вот-вот ушли. Перед этим молодые люди рассказали, что их первая попытка покинуть мероприятие была остановлена обещанием «Путина через десять минут», что, как нетрудно догадаться, подобно всему транслируемому российским государством оказалоась ложью. Но всё же вступившим со мной диалог студентам удалось покинуть спорткомплекс до того, как все входы и выходы были строго заблокированы. Мы пытались выбраться в туалет, но ни нас, ни кого-либо ещё, даже доведённую до слёз порывавшуюся выйти девушку, не выпускали помогавшие в организации праздника люди в гражданском.
Приехал Путин.
В давке на лестнице стоящая рядом девушка поинтересовалась, всё ли со мной в порядке. Я сдержалась, чтобы не выдать правдивый ответ, и воспользовалась возможностью заговорить. На мои возмущения о том, что из-за приезда «первого лица государства» (точная формулировка собеседницы, произнесённая, как оказалось, без иронии) мы обречены умереть от холода, последовал сухой ответ: «Вообще-то, это в порядке вещей». Сказав это, девушка отвернулась. Попытки распознать единомышленников усилием воли были мной остановлены.
Также представляется важным отметить, что мероприятие сопровождалось определёнными ритуалами: помимо милитаристских лозунгов, ведущие и выступавшие повторяли как мантру «Мы победим!», пытаясь будто бы в этом себя убедить. Во время одного из регулярных задававшихся со сцены воззваний мы прокричали «Смерть», но никто, кажется, не смутился. Другим обязательным ритуалом для выступавших, в том числе для главного гостя, было скандировать: «Рос-си-я! Рос-си-я!», вовлекая в это трибуны, что в описанных выше трёхцветных декорациях казалось несколько навязчивым и неискренним из-за своей очевидности. Если написанные государственником Державиным оды, льстиво и на грани фамильярности воспевавшие монархов, реформировали русскую литературу, то культуру эпохи путинизма отличает поразительное дурновкусие: один из приглашённых участников СВО произнёс со сцены «на передке», имея в виду «на передовой», чем не мог не вызвать волну смущения и неловкости у скучающих трибун, в признанных «гимнами СВО» песнях в адрес противника допускаются определения «укропы», формулировки «делать грязную работу», «больше не будет пацифистских речей» и тому подобное.
Для описания выступления Путина хватит одного предложения. Он повторил говорившееся до него совершенно шаблонно, основная идея – близость и неизбежности «нашей победы» и, как уже было сказано, точно так же скандировал «Рос-си-я!». Создалось впечатление, будто, завершив работу над состоявшимся накануне Посланием президента к Федеральному собранию, автор речи исписался. Даже у людей, не выдававших в себе оппозиционеров, путинское слово по случаю Дня защитника Отечества вызвало недоумение:
— Что-то Вова ничего конкретного не сказал.
— Он вчера всё сказал.
— Ага.
Итак, ни один_на из тех, с кем я заговорила, не оказался_лась здесь исключительно по доброй воле. Приведём ещё один диалог, инициированный авторкой с девушкой приблизительно её лет (late twenties) в извечной очереди в женский туалет:
— Я за Вами буду.
— Ага.
— Вы тоже студентка?
— Нет, я участвую в выборах.
— Ого, Вы депутатка?
— Нет, я наблюдаю на выборах.
— Правда? Я тоже! Раньше я была членом комиссии с правом совещательного голоса, но потом эту должность упразднили, и я стала наблюдательницей… Ну, пока моего кандидата не сняли с выборов…
Девушка понимающе кивает и продолжает:
— Я наблюдаю на выборах, поэтому хожу на такие мероприятия. В прошлом году в марте здесь тоже был большой концерт, но сейчас холодно, поэтому народу меньше.
— Ну да…
Понимающе киваю. Пауза.
— А Вы от «Единой России» наблюдаете, да?
— Да.
— Понятно.
***
Советская, а в последствии и номенклалура РФ, стремилась сделать изначально отведённую Дню Красной Армии дату своим праздником. Так Сталин пытался превратить её в «День Своей победы», нынешнее же 23 февраля за год превратилось в «День Вторжения России в Украину». Так, в Телеграм-канале всё того же «Мега Волонтёра» поздравление подписчиков с 23 февраля содержало строки: «Как когда-то наши предки сражались за Родину против интервентов и петлюровцев, так и наши храбрые защитники стоят на страже нашего покоя сегодня» . Разумеется, до 24 февраля 2022 года никакой связии между Днём защитника Отечества и «петлюровцами» (Армией Украинской Народной Республики под командованием Симона Петлюры в 1917-1920 годы) в умах российских граждан быть не могло. В подобных аналогиях не нуждалась и сама провластная пропаганда, сейчас же путинская система пытается оправдать монополизацию праздника постсоветского наследия историческими параллелями. Во второй части концерта ведущий, не решившись игнорировать приличия и здравый смысл до конца, не пренебрёг упоминанием вкратце истории «Дня Красного подарка», ради того, чтобы с неизбежностью подвести всю историю праздника к торжеству 2023 года.
Оппозиционными блогерами и журналистами уже не раз использовались метафоры «голого короля» и барочного «казаться, а не быть» в дискуссиях о президенте и его аппарате. Весь «концерт-митинг» оказался тому подтверждением. Максимальная заполненность трибун была зафиксирована только в момент путинской речи – и до, а уж тем более после пустых мест наблюдалось больше. Плакат «Мы вместе с защитниками России!» появился на стороне амфитеатра, к которой оратор стоял лицом, ниже, возле сцены, растянулась огромная чёрно-оранжевая «Z». Эти декорации были развёрнуты за несколько минут до выхода Путина и свернуты сразу после – словно их целью было ориентировать говорящего, куда ему лучше смотреть лицом. Создавалось впечатление, будто все составляющие этой затеи, каждый её участник, были нацелены угодить только одному человеку, разыграть спектакль, чтобы «голый король» не плакал или совсем не тронулся умом от горя. Стоит ли описанное огромного количество ресурсов, в том числе из государственного бюджета? Ответ кажется очевидным.
Следующим гостем после Путина была объявлена фронтовая двадцатисемилетняя медсестра Кристина Ким, представленная нетривиальными словами: «Война – это дело не только мужчин, но и женщин» (авторка приводит точную цитату ведущего, определение принадлежит ему, а не мне – Л. Л.). Памятуя о недобровольности присутствия многих зрителей, а также фактическую температуру воздуха в минус четырнадцать — минус семнадцать по Цельсию, легко догадаться, как женщину-врача встретили трибуны. С уходом главы государства, в чью честь едва зародились прощальные аплодисменты, происходящее на сцене абсолютно перестало существовать – зрителей буквально стянуло к выходам. Люди стали стремительно покидать места, так же стремительно образовывая давку, некоторые даже перелезали через ряды и «цепочками» двигались в сектора, где возможность покинуть Большую спортивную арену казалась быстрее. Внятное и, разумеется, первое упоминание женщины в роли героини боевых действий «официальная позиция» РФ поместила аккурат после обещанной и долгожданной кульминации праздника. Только ради неё мальчишки-младшекурсники, оказавшиеся 22 февраля в «Лужниках» по непонятным для себя причинам, готовы помёрзнуть ещё чуть-чуть. В её приближении, дабы удержать незаинтересованных зрителей и сохранить декорации в угоду «голому королю» и пропаганде, убеждали организаторы, оставляя соотечественников на морозе, чтобы те, удержанные ложью, услышали очередную ложь. Так, появление женской фигуры в контексте праздника стало симптоматично лишено внимания и выглядело чуть ли не бойкотированным – спорткомплекс пустел на глазах у обращавшейся к нему медсестры.
Таким образом, мероприятие выглядело предельно урегулированным и насквозь искусственным. Невозможно не задаться вопросом: откуда аудитория, состоящая на большой процент из студентов и вчерашних школьников, знает наизусть песню Газманова «Офицеры» тридцатилетней давности? Настолько хорошо, чтобы петь хором её первый припев, когда певец протягивает в зал микрофон? По всем трибунам были расставлены переговаривавшиеся между собой люди в гражданском. Они транслировали толпе полученные свыше указания: прыгать, шуметь, махать флагами, петь Газманова и тому подобное, в советское время это называлось «зазывалами».
Выбраться из надоевшей компании не разделяющих наши взгляды и ценности людей оказалось настоящим испытанием. Станция метро «Спортивная», когда к ней приблизилась толпа покинувших «Лужники», оказалась закрыта. Полицейские объявляли в рупор, чтобы мы шли до «Фрунзенской» или «Воробьёвых гор», соседних станций. Но и они по итогу оказались переполнены, у входа в метро пешеходное движение замедлилось большой давкой.
Весь свой век путинская система насильственно воспитывала общество аполитичным. Её воровство, бандитизм и коррупция только укрепили в сознании граждан бессмысленность политизации, отсюда следует известная укоренившаяся в умах россиян идея: зачем вмешиваться в то, что делает власть, если сама власть не заслуживает доверия? Зачем разбираться в том, где истинное положение дел, нам, называющимся «народ», никогда не будет известно? Все помнят, как этот самый «народ» всегда объяснял свою низкую явку на выборах: «мы ничего не меняем». Объясняет ли эта общественная позиция, а точнее её отсутствие, непротивление участвовать в ходульном шоу – этот вопрос мы оставим открытым.
Надеемся, плакавшей девушке всё же удалось покинуть стадион. Горячий обед – гречку с мясом – у активиста ЛевСД получилось добыть в одной из уличных палаток по завершению мероприятия, чего нельзя сказать о ставших притчей во языцех пятистах рублях.
Любовь Лукашенко
Автор первого фото: Ирина Меркулова
Авторка остальных фото: Любовь Лукашенко
[1] «Так, вмерзши до таилища стыда / И аисту под звук стуча зубами, / Синели души грешных изо льда». Перевод со староитальянского М. Л. Лозинского.
