Левое социалистическое действие
социал-демократическая организация

Казус Кавказского — уникальный случай в «болотном деле». Единственный раз российская Фемида благосклонно отнеслась к «узнику 6 мая» и перевела больного Николая Кавказского из СИЗО под домашний арест. За прошедший месяц он немного поправил здоровье, а на заседаниях в Московском городском суде встречает своих друзей. Корреспондент Каспарова.Ru поговорил с Николаем о заключении в СИЗО, политике и самоорганизации.
— Что было для вас самым тяжелым под арестом?
— Самым тяжелым в СИЗО была изоляция от людей, с кем я привык общаться. Сужается круг общения, и ты вынужден взаимодействовать с теми, с кем тебе, может быть, и не хочется общаться. Но вот с политическими заключенными общаться очень приятно. Это в основном очень образованные люди.
— Много встретили «узников совести»?
— К счастью, мало. Сейчас не времена сталинского террора, и пока это единичные случаи, когда люди попадают в тюрьму по политическим убеждениям. Власть пока применяет избирательный террор, но ситуация может измениться. Если раньше многие люди поддерживали правящую бюрократию, то сейчас она стремительно теряет их поддержку. Если тенденция сохранится, на мой взгляд, правящий класс будет вынужден приступить к массовым репрессиям, чтобы сохранить за собой власть.
— В СИЗО часто говорят о политике?
— Да, приходится. Потому что у людей разные взгляды. Мы с ними спорили, дискутировали.
— О чем?
— Я общался с предпринимателями, а они заинтересованы в сохранении финансового доминирования и критично относятся к левой идеологии. Но в целом, если они и соглашаются, что тот мир, который описывают в романах братьев Стругацких и Ивана Ефремова, хорош, то методы их не устраивают. Например, они не согласны с введением прогрессивного налога, с сокращением рабочего дня и так далее.
— Чего, кроме общения с близкими, острее всего не хватает в изоляторе?
— Ванной, потому что мыться под душем можно было только раз в неделю. Прогулок, потому что прогулки проходили в каменных мешках с крышей, и назвать это прогулкой… Я не знаю, кто это может назвать прогулкой. И нормальной музыки, потому что там запрещено радио, а по телевизору хорошей музыки не транслируют.
— Как вам удалось остаться вегетарианцем?
— В основном я ел то, что передавали. В СИЗО есть ресторан, где можно заказывать блюда, но все они невегетарианские. Я не мог есть тюремную баланду из-за своей диеты, поэтому я сам готовил себе еду.
— Что вас больше всего потрясло в СИЗО?
— Общая камера. В ней находится больше десяти человек. И многие из них живут там постоянно. Теперь я знаю, что это была одна из лучших общих камер. Но потом меня перевели в трехместную камеру, и там было гораздо комфортнее.
— Что вам помогло пережить этот период?
— В основном помогала солидарность поддерживающих нас людей. Из того, что я читал в СИЗО, — книга «Четвертая мировая война». Субкоманданте Маркос очень интересно описывал жизнь восставших индейцев Америки, как они выстраивают местное самоуправление.
— В своем письме о распорядке дня в изоляторе вы подробно описывали, что вы тогда читали. А что вы читаете сейчас?
— Единственный большой плюс жизни в СИЗО — много и легко читаешь. Одновременно в заключении я читал по девять книг. На воле сложнее, поэтому сейчас я читаю всего три книги. Это «История инакомыслия в СССР» Людмилы Алексеевой, «Заложник. История менеджера «ЮКОСа» Владимира Переверзина и «Прощание с иллюзиями» Владимира Познера.
— Изменились ли ваши политические взгляды за время пребывания под арестом?
— Мои политические взгляды не изменились, я остался левым социал-демократом. Как придерживался в течение нескольких лет этих взглядов, так они у меня и остались. В чем они заключаются? В том, что в России должна быть многоукладная экономика, политические свободы и социальное обеспечение. В том числе сокращение рабочего дня до шестичасового, рабочий контроль на предприятиях и многое другое.
— Много ли вы получали писем?
— Писем было не очень много. За 13 месяцев около 250. Но это связано и с тем, что большую часть писем не пропускала цензура (письмо Кавказского редакция также получила через его родственников — прим. Каспаров.Ru). Большое число моих знакомых рассказывали, что писали, но письма не доходили.
— И администрация изолятора не объясняла причину?
— А причина очень проста, она сама объяснилась. Я был на приеме у заместителя начальника СИЗО «Бутырка», и как раз пришла ревизия из Общественной наблюдательной комиссии. Встал вопрос о письмах. Заместитель начальника СИЗО сам удивился — или изобразил удивление — тому, сколько писем не пропускает администрация. После разбирательства с цензорами выяснилось, что один из них на больничном, другой — в отпуске. Остался только один цензор на все две с лишним тысячи заключенных. Соответственно, он не может читать все письма, и я так понял, он просто 10 процентов писем читает, а остальные признает негодными, даже не открывая.
— Многие сетуют на то, что на ваш процесс приходит мало наблюдателей. Как вы считаете, почему так происходит?
— Приятно было бы видеть бОльшую поддержку. Я считаю, что сейчас на процесс приходит, к сожалению, мало людей. Я думаю, что это связано с тем, что заседания идут три раза в неделю и из-за этого люди «растекаются» — тяжело ходить массово все три дня в неделю. Но, кстати, есть и те, кто призывает ходить на суды, а сами не ходят.
— До ареста вы активно занимались политической деятельностью. Раньше вы баллотировались в муниципальные депутаты от «Яблока», сейчас участвуете в «Левом социалистическом действии». «Болотное дело» не отбило желание участвовать в политике и дальше? Вот Мария Баронова уже заявила, что политики с нее хватит.
— Естественно, я собираюсь дальше заниматься политической деятельностью. И надеюсь, что буду заниматься ей всю жизнь, пока в этом не отпадет необходимость.
— Как вы думаете, должны ли в сложившейся ситуации объединяться разные политические силы?
— Для борьбы за демократию и против диктатуры левым, демократическим, антифашистским силам, профсоюзам и либералам нужно создавать единый народный фронт. Такой фронт — это не верхушечное объединение всех со всеми. Договариваться между этими движениями надо о конкретных массовых действиях. Для таких действий можно создавать координационные органы. Но опять же, не должно быть никаких общих программ, знамен, плакатов. Это выльется в разборки по программным и тактическим вопросам, борьбой между собой и полным размежеванием.
Надо идти в одном направлении,
но у каждой силы должна быть полная автономия в политике и распространении своих идей. При этом сохраняется свобода критики своих союзников.
— Вы не боитесь, что союз левых и либералов может принести левым только новые проблемы? В последнее время многие левые относятся скептически к идее такого союза. Вот Сергей Удальцов попытался найти общий язык с либералами, а в итоге коллеги по Координационному совету оппозиции не поддержали его выдвижение в мэры, а оппозиционные кандидаты в мэры Москвы проигнорировали последние инициативы.
— Почему левые сейчас не могут нормально взаимодействовать с либералами? Во многом причина в отсутствии массовых левых организаций с развитыми первичными ячейками, члены которых регулярно платят членские взносы и участвуют в повседневной работе организаций. Из-за сказанного выше при сотрудничестве с либеральными вождями, у которых есть большие финансовые ресурсы,
некоторые левые вынуждены плестись у них в хвосте, отказываться от своих программных требований, безоговорочно принимать условия сильной стороны.
Многие социалисты, хотя и понимают эти опасности, не горят желанием заниматься планомерной работой по строительству массовой рабочей партии, а потому занимают сектантскую позицию и прекращают всякое взаимодействие с демократическим движением, объявляя протест буржуазным. Заканчивается это полной их самоизоляцией и отсутствием у таких левых организаций каких-либо перспектив.
Я думаю, что левые и либералы должны, скажем так, не организационно объединяться, а действовать сообща против этой власти. С кем ни в коем случае нельзя объединяться — это с националистами.
— Это табу?
— Националисты разделяют пролетариат по разным признакам, а левые не должны этого допускать. Трудящимся необходимо проявлять солидарность для борьбы за свои права. Форум левых сил, в котором участвовали очень многие организации социалистического толка, в своей декларации прямо указал, что левые стоят на позициях последовательного интернационализма, решительного неприятия всех форм шовинизма, расизма, ксенофобии, дискриминации по любым признакам: пола, религии, возраста, национальности, сексуальной ориентации и другим.
Идеология национализма построена на разделении людей по какому-то из этих признаков, поэтому с ними, а также с теми, кто активно участвует в антимигрантской истерии, политическое сотрудничество невозможно принципиально.
— Что бы вы посоветовали людям, которые хотят, чтобы в стране что-то изменилось к лучшему?
— Организовываться, вступать в те организации, которые им близки по взглядам. Добиваться, чтобы это была организация не верхушечного «вождистского» толка, а объединение на самофинансировании, чтобы у него были низовые организации, первички — местные организации, которые бы проводили регулярную работу, а не так, чтобы люди выходили только на большие митинги. Чтобы издавали свои газеты, листовки, агитировали соседей, своих знакомых. Нужно мощное профсоюзное движение — нужно создавать профсоюзы на своих рабочих местах. Использовать все возможные методы. Ненасильственные и конституционные.
Корреспондент Каспаров.Ru говорил с Николаем Кавказским в присутствии адвоката в перерыве заседания по «болотному делу» в Мосгорсуде.
Алексей Бачинский