В начале прошлого века одним из факторов, толкнувших Россию к революционным потрясениям, стал национальный вопрос. Россию тогда еще называли «тюрьмой народов». Соответственно, в рядах революционеров было немало представителей угнетенных национальностей. И большевики, придя к власти, активно искореняли традиции национального угнетения, подавления, дискриминации. Это вовсе не оправдывает то, что они наворотили в других вопросах, но это – факт. Он вовсе не означает, что такие проявления исчезли вовсе, они продолжали жить среди части темных, отсталых людей, но шла работа по их изживанию.
Однако, по мере эволюции диктатуры от революционной к контрреволюционной, старый метод отвлечения людей от проблем оказался вновь востребованным. Уже в 30-е годы на судах над «врагами народа» из числа старых большевиков начали активно упоминать не их партийные псевдонимы, под которыми они были известны всей стране, а изначальные еврейские фамилии. Формально декларировался интернационализм, но реально, не без поддержки высшего партийного руководства, вновь расцветал антисемитизм.
В новую революционную эпоху «перестройки» новое поколение отказалось от антисемитизма, но эти лозунги продолжали использовать противники «перестройки», в том числе называвшие себя коммунистами, смыкаясь на этой почве с вылезшими из забвения черносотенцами. Казалось бы, пронесся свежий ветер перемен, и с прошлым покончено.
Но вот началось противостояние супер-пупер «демократа» Ельцина и Верховного Совета. И если уличная оппозиция из «коммунистов» и «патриотов» продолжала антисемитскую риторику, то новые «демократы», сторонники Ельцина, начали как-то особо напирать на то, что глава Верховного Совета Хасбулатов – чеченец. Так был найден новый объект отвлечения. И если в тот момент еще не всем было ясно его значение, оно стало очевидным позднее: те, кто нуждается в объектах отвлечения, не являются демократами и не собираются действовать в интересах народа.
Вообще-то отвлечение – это один из методов работы иллюзионистов. Следовательно, и речь идет не о «демократии», а только об иллюзии демократии.
Особенно пышно этот метод расцвел после «воцарения» нынешнего президента. Объекты менялись: чеченцы («мочить террористов в сортире»), мигранты из Средней Азии, Грузия, Украина. По мере необходимости, старые объекты теряли актуальность. Так, было подмечено, что после начала войны на Донбассе теракты в России прекратились. Что, террористы проявили политическую сознательность? Вряд ли, просто объект сменился.
Нагнетание националистической истерии при Путине достигло таких масштабов, что даже оппозиция не часто бывала готова выпрыгнуть из этой парадигмы. На выборах мэра Москвы в 2013 г. не нашлось ни одного кандидата из числа зарегистрированных, кто не считал бы мигрантов «проблемой», споры были только о том, кто готов решить ее более эффективно.
Но вот, казалось бы, всех допекло. Очередное отвлечение в Донбассе оказалось столь чудовищно наглым и убийственным по своим последствиям, что поднялась антивоенная волна, интернационалистская по своей сути, казалось бы; хотя в антивоенное движение включилась даже часть русских националистов – слишком явно эта война подрывает национальные интересы России. Но что мы видим? Со стороны государственной пропаганды вопли о «хунте», «бандеровцах», «карателях», а со стороны части даже антивоенной оппозиции – про бурятов в Донбассе, про продажу России Китаю. А что это значит? Это значит, что часть нынешней оппозиции, как некогда «сторонники Ельцина», заранее готовит объекты для отвлечения.
Пора бы понять, что лишь те политики достойны доверия, хотя бы временного, кто не нуждается в отвлечении и, соответственно, никогда не разыгрывает национальную карту. Лидер большевиков Ленин писал когда-то об отличиях национализма малых, угнетенных наций от национализма больших, угнетающих, о том, что он может быть иногда и прогрессивен. Но Россия – не малая нация. И даже такой национализм может быть прогрессивен в том случае, если это стремление к обретению государственной независимости народом, у которого ее никогда не было или который был ее насильственно лишен. И только до этого обретения. Если, обретя независимость, он начинает притеснять еще более мелкие народы, попавшие в состав этого государства, – ни о какой прогрессивности уже речи идти не может.
Татьяна Шавшукова, ЛевСД, Москва
