Февраль – месяц неоправданных предчувствий. Ещё три недели назад по приезде в Москву я убедился в этом. В столице было на удивление тепло, где-то уже подтаивал снег и просветы голубого неба начинали пробиваться сквозь угрюмые тучи. «Неужели оттепель?» – думал я. В этой мысли ещё не было надежды, но не иначе какое-то радостное предчувствие. Впрочем, оно оказалось ложным. Всего через несколько дней холодный дождь и наступившие заморозки не оставили от него и следа. Однако теперь надо было смотреть в оба, только чтобы удержаться на ногах, не разбившись о лёд. Страх сделать неверное движение происходил из опыта других несчастных. Тогда я шёл и задавался уже новым вопросом: «Как скоро наступит весна?»
Конечно, два года назад февраль не был таким, но, что этот год, что позапрошлый, роднило одно ощущение обманчивого предчувствия. Я и до того самого утра не считал себя счастливым человеком, и тем не менее никогда пропасть отчаяния не смотрела на меня так близко. Затянувшаяся новостная «истерия», как я считал прежде, не заботила меня, не вызывая никаких подозрений. «Всё будет хорошо» и вдруг всё резко стало так плохо. Стена плача за родных и близких, которым стало суждено погибнуть по одному только приказу власти, разделила два народа, сплетённых некогда братскими узами. Кровью мучеников те узы были беспощадно разрублены и танками задавлены, страшно представить, если окончательно. А ведь раньше хотелось просто «жить своей жизнью», закрывать глаза на происходящее вокруг, но возможно ли это делать теперь, когда государство само себя подтолкнуло к кульминации национальной катастрофы, бывшей, как оказалось, ещё некоторое время назад не более чем прелюдией? Подобные мысли невозможно отпустить и потому бремя от них с каждым разом прибавляет в тяжести. Даже высказывая их я не рассчитываю на избавление, разве что так они окажутся доступными остальным.
(more…)
